О пространственных фазах эволюции жизни выше говорилось, но и человечество не миновало двух пространственно-географических революций. Строго говоря, в таком контексте «человечество» еще не научное, а бытовое понятие, означающее «все люди». Существовали человеческие орды («стада»), роды, племена, но из-за малочисленности и разобщенности они не образовывали — и не могли образовать — единую систему племен и народов. На ранних этапах эволюции человека (о чем уже кратко упоминалось) преобладали силы отталкивания, разводящие людей все дальше от их тропической прародины почти по всему земному шару. Человек как вид оказался первым в ряду живых существ, эволюционно охватившим всю Землю. Это произошло где-то на переходе от палеолита к мезолиту (собственно, это рубеж неолита, нового каменного века), когда человек научился не только использовать огонь от случая к случаю, но и добывать его. Вот это, с помощью огня, расселение по планете и может быть определено как первая пространственная (географическая) революция, а период коротко может быть определен как эпоха георасселения. Человечество в процессе георасселения еще не возникло, но база для его создания образовалась.
Потребовалось, однако, не менее двух, а может быть и трех, десятков тысячелетий прежде, чем началось действительное формирование человечества. Произошло это уже в позднюю пору феодализма, который К. Маркс называл «миром разделенного человечества», а завершился процесс уже при капитализме, в восемнадцатом веке, названном Ф. Энгельсом «веком объединения, собирания человечества из состояния раздробленности и разъединения...».
Было бы и наивно, и ошибочно предполагать или утверждать, что именно географии человечество обязано превращением из конгломерата племен, народностей и народов в единую систему, в которой уже ничто не может существовать обособленно. Нет, причина — в развитии производительных сил, в бурном ходе ноотехногенеза, — они привели к эпохе Великих географических открытий, «оформившей» человечество в систему. Но столь же наивно и ошибочно было бы не замечать, что именно география как наука наиболее полно отражала тогда процесс возникновения человечества. Она была олицетворением второй пространственной (географической) революции, которая коротко может быть обозначена как «эпоха геозаселения» и по сути своей тождественна тому, что мы очень неточно называем Возрождением, — возрождалось нечто в гуманитарной сфере (прежде всего пластические искусства, отчасти литература, а живопись вообще не укладывалась в античную традицию), а главное заключалось в том, что возникало и возникло человечество, — аналогов этому событию в прошлом не было, и сравнимо оно лишь с образованием биосферы по масштабу происшедшего. Человечество, как единую систему, географ Д. Н. Анучин предложил называть антропосферой (по аналогии с другими геосферами) в 1902 году. Но самый факт становления человечества был четко зафиксирован еще в семнадцатом веке.
Правда, еще во втором веке до нашей эры грек Полибий во «Всеобщей истории» утверждал, что все социальные явления причинно взаимосвязаны и взаимообусловлены даже при пространственной разделенности народов. На другой основе эти идеи возродились как раз в семнадцатом веке, когда взаимосвязи народов стали достаточно определенными и зримыми. Любопытно, что в числе первых обратился к идее человеческого единства представитель раннего утопического коммунизма Томмазо Кампанелла, автор знаменитого «Города Солнца». Незадолго до смерти, в 1637 году, он опубликовал книгу «Реальная философия», в которой изложил наряду с программой коммунистического общественного устройства свои соображения о «грядущем всемирном» объединении народов. Несколько позже Жак Боссюэ в «Рассуждениях о всеобщей истории» сравнивал историю как нечто цельное, с единой географической картой: он полагал, что такой — общий — взгляд на историю способствовал бы слиянию историй развития различных народов в единый процесс всемирной истории человечества.
В эпоху французского просвещения некоторые его представители поддерживали идеи Боссюэ, другие (Вольтер) полемизировали с ним, но полностью игнорировать историю как процесс всемирный было уже, конечно, нельзя.
Целостное же понимание человечества первоначальное свое завершение получило в сочинениях Александра Гумбольдта, который, правда, трижды возвращаясь к этой теме в «Космосе», неизменно подчеркивал, что излагает не только свои взгляды, но и взгляды старшего брата, лингвиста и философа — Вильгельма Гумбольдта. Что Александр Гумбольдт воспринимал природу целостно, так или иначе уже говорилось. И потому вполне естественно, что в соотнесении с целостной природой общество должно выглядеть не как собрание индивидуумов, а тоже как нечто цельное, как человечество. Человечество, писал Гумбольдт, это «одно великое братское племя», «единое целое», существующее для достижения одной цели (свободного развития внутренней духовной силы)»; и это «воззрение именно всеобщностью своего направления прямо составляет то, что возвышает и одухотворяет космическую жизнь». У Гумбольдта есть немало гневно-трагических слов о «безнадежных картинах враждующего человечества», которые в равной мере преследуют «и историка, и географа». Конечно же, когда Гумбольдт писал о «великом братском племени», он имел в виду то глубинное, потенциально-благородное, что заложено в людях, писал о будущем. Таким он хотел видеть человечество и надеялся, что оно станет таким... Вполне естественно, что Гумбольдт не был одинок в своих надеждах. Вспомним А. С. Пушкина и А. Мицкевича, которые мечтали о будущем, «когда народы, распри позабыв, в великую семью соединятся». А создатель учения о классовой борьбе — Карл Маркс был еще более категоричен, когда в 1844 году написал: ...«человеческое братство... не фраза, а истина»... Целостно понималось человечество также географами К. Риттером, Г. Маршем, Э. Реклю, Л. И. Мечниковым, Д. Н. Анучиным, позднее — В. И. Вернадским и многими другими. Но о Вернадском необходимо сказать особо.
Ставшая теперь знаменитой его статья «Несколько слов о ноосфере», оказавшаяся последней прижизненной публикацией Вернадского, увидела свет в 1944 году, когда победа антигитлеровских сил во второй мировой войне стала уже очевидной. Сказано там, в частности, следующее: «Геологический эволюционный процесс отвечает биологическому единству и равенству всех людей», — и это трактуется Вернадским как закон природы. Далее: «В историческом состязании, например в войне такого масштаба, как нынешняя, в конце концов побеждает тот, кто этому закону следует. Нельзя безнаказанно идти против принципа единства всех людей как закона природы. Я употребляю здесь понятие «закон природы», как это теперь все больше входит в жизнь в области физико-математических наук, как точно установленное эмпирическое обобщение».
Поиск по сайту
