Физико-географы хотя и неохотно обсуждают проблему происхождения жизни на Земле, но в обмене мнениями, где объявилась жизнь и в каком, так сказать, виде объявилась, участвовали активно. «Где» — это прежде всего в океане, в мелководных солоноватых лагунах или на суше, в коре выветривания. В литературе встречаются три точки зрения: одни представляли себе весь океан как некий «первичный бульон» с плавающими комочками протоплазмы, вторые отдавали предпочтение прибрежью, лагунам, где в зоне взаимодействия трех геосфер протекали, несомненно, наиболее сложные химические реакции, а третьи доказывали, что на суше, в коре выветривания, где возникающая жизнь была надежно защищена от смертоносного космического излучения. Имеется, впрочем, и четвертая точка зрения, вообще игнорирующая различия природных условий на планете; согласно этим взглядам, кем-то (или как-то) «поселенная» на Земле жизнь «в немного дней» (дословно!) захватила всю планету и образовала биосферу; это эмпирическое обобщение принадлежит В. И. Вернадскому, но обобщение это ни у кого не нашло поддержки — ни у биологов, ни у географов, ни даже геохимиков.
Предпочтительней выглядит второй вариант, зона океанического прибрежья, где действительно протекали самые сложные на тогдашней Земле геохимические процессы, которые и с естественноисторических, и с логических позиций должны были привести к наибольшему количеству результатов, вплоть до образования жизнеподобных телец. Прибрежье настолько многообразно по сочетанию конкретных природных условий, что несложно там было найти и затененные от космоса жизнеубежища (если жизнь действительно в них нуждалась, что небесспорно).
Насчет того, в каком виде объявилась жизнь на нашей планете, существуют всего два мнения (то есть в два раза меньше, чем в предыдущем случае). Одно из них именуется монофилизмом, другое — полифилизмом, и расшифровка этих понятий несложна. В первом варианте заключена мысль, что в основании всего многообразия жизни находится группа физически очень сходных первоорганизмов (вовсе необязательно «одна пара», «пары» вообще появились значительно позднее). Второй вариант предполагает одновременное появление многих видов живых организмов. Л. С. Берг, не очень аргументируя свою позицию, предполагал, что геологически одновременно появились десятки тысяч разных организмов (видов). Примерно так же думал В. И. Вернадский, но он мотивировал свою точку зрения тем, что в геохимическом смысле нет свидетельств одновидового действия жизни на планете: жизнь обнаружила себя, проявила себя сразу же многогранно, в многовидовом варианте, геохимически сходном даже с ее сегодняшними проявлениями (исключая, конечно, специфическую деятельность человека).
Позиция Берга и Вернадского, безусловно, заслуживает пристального внимания. И почему-то просятся такие слова. Творчество Владимира Ивановича Вернадского оборвалось в зимние сумерки 1944 года, а дышать он перестал в самом-самом начале январской зари года следующего. Лев Семенович Берг тоже не перенес декабрьского холодного полусвета, и случилось это всего лишь пять лет спустя... Смерть прискорбна всегда, но я не предполагаю, я знаю, что и Вернадский, и Берг сделали все же все, что могли сделать для нас, их младших современников, и для тех, кто не по своей вине не успел встретиться с ними. И о Вернадском, и о Берге (обращаясь к памяти их), наверное, многие из ныне работающих в географии могли бы сказать и себе, и другим:
В эти строки, принадлежащие великому поэту и великому человеку — Василию Андреевичу Жуковскому, я внес небольшое, соответствующее замыслу и стилю сайта, изменение: у него «милые спутники», а я написал «мудрые»; надеюсь, что высокий смысл строк не очень искажен этой вольностью, и читатели извинят меня... Мудрое же сопутствие Берга и Вернадского работе современных географов не уменьшается с каждым годом, а становится все ощутимей, все необходимей, без них невозможно, пожалуй, представить себе и эволюционную географию.
В дискуссию о монофилии и полифилии физическая география входит свободно и раскрыто, у нее тут есть свои ходы и свои карты, при которых вопрос может быть поставлен несколько иначе: моноочаговым или полиочаговым был процесс возникновения жизни?.. С позиций сегодняшней физической географии очевидно, что более вероятно полицентрическое возникновение жизни, многоочаговость процесса как в пространстве, так и во времени, — даже с конкурентностью отдельных очагов, затуханием и гибелью некоторых из них. Дело прежде всего в том, что ни при каких допущениях нельзя даже предположить, что жизнь, как планетный феномен, есть порождение какой-то одной конкретной акватории или территории, — жизнь есть результат эволюции всей био-геносферы, и потому процесс возникновения жизни реализовался на весьма обширных пространствах. Последнее не означает — «по всей Земле». Нет (поскольку Земля всегда была круглой, всегда вращалась вокруг своей оси и непрерывно освещалась Солнцем, то в любую эпоху приполюсные и приэкваториальные области нагревались неодинаково), предпочтение следует отдать приэкваториальной полосе, где жизни не грозили смена сезонов, замедление геохимических реакций, холода наконец. Но в то же время с географической точки зрения наивным выглядело бы допущение, что во всем экваториальном поясе взаиморасположение воды и суши было совершенно одинаковым, этот вариант попросту исключается, а, следовательно, исключается даже гипотетически одинаковость природных условий, геохимической обстановки в этой области земного шара (как, впрочем, и во всех других тоже). Эта хоть и априорная, но вполне достоверная констатация меридиональных (а частично, может быть, и широтных) различий в экваториальном поясе требует своего эволюционно-логического продолжения: пришлось бы признать чудом, если бы в разных очагах жизнетворения возникали бы совершенно идентичные формы.
Чудес, как мы знаем, не бывает. Вновь априорно и все же с высокой степенью достоверности следует допустить многообразие формообразования жизни в различных географических регионах при едином принципе перехода от неживого к живому. Последнее утверждение, вероятно, очень близко к абсолюту, если генетики не ошиблись, оповестив весь мир о единой генетической основе всего живого, о схожести генетического субстрата. Сегодня можно считать, что генетики не ошибаются: очень важно помнить, что жизнь — порождение всей биогеносферы. Но ее же — биогеносферы — географические различия, повлиявшие на формы живого вещества, гарантировали в дальнейшем все более саморасходящуюся видовую эволюцию... В прямом же ответе на заявленный вопрос предпочтение заслуживает гипотеза многоочаговости и полиморфности, с признанием генетического единства земной жизни.
Поиск по сайту
