...После столь долгих сопоставлений и примеров (но вопрос-то действительно непрост!) не грех и сказать, как представлял себе Л. С. Берг эволюцию жизни в физико-географическом аспекте.
В ходе эволюции живое, по Бергу, подвергается воздействию факторов внутренних, которые он называет автономическими, и внешних, которые он называет хорономическими или географическими. Равнодействующая между этими двумя группами факторов (Берг иногда пишет «между этими двумя законностям») и есть, собственно говоря, ход эволюции. Вывод этот настолько очевиден, что может быть отнесен к физико-географическим аксиомам.
К числу важнейших внутренних свойств жизни, отличающих ее, скажем, от минерального царства, Берг относил способность живого эволюционировать направленно (один из примеров тому — преодоление жизнью барьера между водою и сушей). Вот собственные слова Берга: «Если взять процесс эволюции в целом, то для него характерно постепенное усовершенствование организации, или прогресс. Если сравнить современный органический мир с миром хотя бы кембрийского периода, то мы увидим громадную разницу в высоте организации: теперь на суше видную роль играют птицы, млекопитающие, цветковые растения. Ничего этого в кембрийское время не было...». Теперь слово Вернадскому: «Совершенно очевидно, что существует определенное направление в палеонтологической эволюции организованных существ и что появление в биосфере разума, сознания, направляющей воли — этих основных проявлений человека — не может быть случайным».
А далее — нечто забавное, сказанное в тех же работах и на тех же страницах:
Берг: «Мы не имеем в настоящее время никакой возможности указать причину прогресса органических форм...»
Вернадский: «Но для нас еще невозможно дать какое-нибудь объяснение этому явлению...»
Вопреки сказанному объяснение содержится в трудах и Берга, и Вернадского, хотя и не сформулировано четко. Оно базируется на пространственных (хорономических) законностях Берга, едином пространстве-времени Вернадского и на признании взаимозависимости пространства-времени и материальных структур земного пространства и земного времени, и земных материальных структур («Перенесенное в отвлеченное время и отвлеченное пространство математики, жизнь является фикцией, созданием нашего разума, отличным от реального явления», — это строки из книги Вернадского «Биосфера»), — эта «заземленность» должна быть четко осознана.
А вообще-то структуру пространства-времени нашей планеты несложно изобразить даже графически — ей в полной мере соответствует строчная буква «б», где кружок — планета, а легкомысленный хвостик — скорее всего символическое изображение вихря времени, уходящего в бесконечность (куда же еще?).
Если же говорить строже, то земное пространство-время, в котором существует жизнь, характеризуется ограниченностью пространства (тело планеты) и безграничностью времени (эволюция). При такой объективной заданности условий бытия особенности развития должны определяться прежде всего пространством, как минимальной ограничительной величиной, или географическими законностями, по терминологии Берга. Стало быть, физическая география владеет тем кораблем эскадры, на который вся эскадра равняется: самым тихоходным, но и самым важным в движении эскадры-жизни. Этим обстоятельством и объясняются некоторые особенности эволюционного движения на нашей планете, да и состав его участников тоже.
К этим особенностям принадлежат:
Последний, шестой пункт и объясняет неизбежность направленной прогрессивной эволюции усложняющихся форм жизни, как, впрочем, и геохронологическую устойчивость ее так называемых примитивных микробных форм: они сосуществуют по принципу взаимодополнительности — их необходимость в биосфере уверенно можно считать как раз «эмпирическим обобщением»; скорее всего, они соотносятся как «общий фон жизни» и «эволюционный вектор жизни»; в таком качестве они взаимно незаменимы, и «второе» не может существовать без «первого»... Но борьба за пространство, пищу, свет и газ требовала усовершенствования именно «второго» — усложняющихся форм жизни. Тут тоже проявились разные эволюционные варианты. Любой жизненный процесс для своей реализации требует энергии. Энергия поступает от Солнца, а усваивать ее и обращать в земные виды энергии способна лишь «зеленая жизнь». И ее эволюция выразилась не только, скажем, в переходе от споровых растений к цветковым, но и в том, что узкокронные формы растительной жизни заменились ширококронными — резко увеличилась площадь улавливания солнечных лучей. Вернадский подсчитал, что зеленая площадь нашей планеты сравнима с площадью Юпитера — самой крупной планеты в Солнечной системе, сравнима благодаря многоярусности зеленых пластин, которые освоили уже довольно давно и нижний слой тропосферы.
В животном пласте бытия обнаружились два в чем-то сходных, но и несходных пути освоения пространства. Подчеркну еще раз, что земное пространство-время при ограниченности пространства и безграничности времени, имеет диссимметричную полярно-векторную структуру (время в эволюции Земли обратного хода не имеет). Диссимметричному полярно-векторному пространству-времени и подчиняется (соответствует) эволюция жизни. Диссимметрия и есть рычаг эволюционного движения — равновесные системы не развиваются, им свойственны колебательные движения. Направленность эволюции жизни задана структурой пространства-времени, которые столь же объективны, как материя или энергия, и законы которых жизнь преступить не может. Ход эволюции был таков, что бесконечность времени реализовалась в ограниченном пространстве: эта своеобразная противоречивость и стимулировала, и уплотняла процесс, сжимая и напрягая эволюционную пружину. На уровне современного человека эволюция прорвалась в космическую бесконечность, но это уже сюжет иной темы.
Вернемся к животным. Первый путь освоения ими пространства — это обретение средств передвижения (плавников, ног, крыльев) и способов передвижения в разных физических средах Земли (плавание, бег, полет). Необходимость обретения всего этого очевидна, а механизм не очень ясен. Мы не можем, например, объяснить, почему медузы, осьминоги, кальмары изобрели «реактивный двигатель» и пользуются им сотни миллионов лет, а более высокоорганизованные рыбы предпочли плавники и хвост; почему пресмыкающиеся, среди которых были гигантские летающие ящеры, от крыльев все же отказались, птицы же сплошь ими вооружились, а среди млекопитающих летают единицы... Но в целом жизнь совпадала с физическими приемами освоения пространства.
Однако если окидывать единым взглядом всю эволюцию жизни, то придется признать, что более эффективным оказался второй путь овладения пространством — тут поразительна диалектика!— а именно выработка внепространственных продуктов бытия, с помощью которых и было освоено, очевидно с максимальной плотностью, земное пространство, а теперь осваивается и пространство геоуниверсума, ближний космос.
У В. И. Вернадского имеется вот такое неординарное высказывание: «...В науке впервые научно прочно стал вопрос, охватывает ли пространство-время научную реальность? Или могут быть научно охвачены и есть явления вне времени и вне пространства. В квантах мы имеем, мне кажется, дело с такого рода научными представлениями». Высказывание это не только неординарно, но и загадочно. Что квант вполне укладывается в пространственно-временную схему (как бы коротко ни было его существование), ни у кого сомнений не вызывало с момента предсказания и открытия квантов. Но Вернадский постоянно размышлял о природе мысли, а всякая мысль «немыслима» вне времени, но вполне «мыслима» вне пространства, — вторая сторона бытия, идеальное (идеали по аналогии с реалями) связана с пространством местом возникновения, но в дальнейшем существует лишь во временной ипостаси; совсем же вне пространства-времени ничто не существует и существовать не может: просто в этой структуре более универсально время... Стало быть, сам вопрос, поставленный Вернадским, неточен. Вневременного нет, а внепространственное сопутствует жизни на всем долгом пути ее развития.
Понятно, что не очень привычные вообще, а в географической литературе почти отсутствующие понятия при чтении могут вызвать некоторую настороженность. Но речь сейчас идет о понятиях не только обыкновенных, но даже бытовых. Идеальное, идеали — это ощущения (холодно — горячо, а материальные аналоги— обмороженная щека или ошпаренная рука), это инстинкты (поведение пчел и мед как результат, осенне-весенние перелеты птиц и материнский инстинкт), это образы (вспомните вот сейчас, в это мгновение далекого желанного человека, и он окажется рядом с вами, а не хочется — вообразите на месте развороченной строителями земли цветущий сад) и это мысли, идеи... И между прочим, планы, прогнозы, программы, — на человеческом уровне они фиксируются на материальной бумаге вполне материальной краской, но сами они по своей природе идеальны.
Поиск по сайту
